Анна Матвеевна положила телефон на стол и задумалась: а кто, собственно, такая Мариночка, которую попросила приютить на время ее сестра?
Вроде, троюродная племянница. Но не точно.
Можно было, конечно, спросить у звонившей сестры. Но пожилая женщина всегда робела перед старшей и безапелляционной Людой, предпочитающей действовать нахрапом.
К тому же, это вылилось бы в целую нотацию: Ах, как можно не знать своих родственников! Совестно! Совсем зазналась у себя в столице!
Аня переехала в Москву очень давно. Тут вышла замуж и вырастила дочь, у которой, к тому времени, была уже своя семья. Внучке Анны Матвеевны недавно исполнилось восемнадцать.
Все они жили в другом городе. Поэтому женщина считалась одинокой, получая небольшую прибавку к пенсии на оплату коммунальных услуг.
И тут — неожиданно появившаяся Марина. И баба Аня согласилась. К тому же, честно говоря, она вначале пыталась отказаться: дескать, я же ее совсем не знаю. И потом, мне неудобно жить с чужим человеком: да, большая сталинка с неплохой кухней, но, все-таки, однушка!
Но ее попытки были пресечены в самом зародыше:
— Ничего страшного – познакомитесь! Да и тебе будет повеселее! А Мариночка может спать на кухне!
Аня хотела сказать, что ей и так не очень скучно, но Людмила уже отключилась.
После разговора с сестрой осталось смешанное чувство, состоящее из легкого недоумения по поводу родства с Мариночкой, такого же небольшого стыда из-за нее же – баба Аня, действительно не знала всех своих родственников – и непонятного осадка в душе.
Но, так или иначе, нужно было подумать, как встретить и обустроить свою новоиспеченную родственницу, собравшуюся покорять столицу.
По информации, дошедшей до бабы Ани, это была молодая женщина, уже неудачно сходившая замуж. Правда, без детей. Но без работы и денег.
И, почему-то она, наивная провинциальная ку***ца, решила, как и многие другие, что в столице ее ждут с распростертыми объятиями.
Мариночка оказалась тощей, вертлявой и говорливой молодой женщиной обычной наружности. С такой внешностью следовало иметь или хорошие мозги, или очень богатых родственников. А ни того, ни другого у гостьи не было.
При виде на дальнюю родственницу, немногословной Анне Матвеевне вспомнилась хорошая пословица: что-то больно ты речист – видно, на руку нечист.
Марина рассказала, что приехала в Москву искать свое счастье. Недавно развелась, работы в их городе для нее не было. Но в столице-то уж обязательно что-нибудь найдется!
«Ну-ну, — недоверчиво думала Анна Матвеевна, глядя на новую родню. – Мели Емеля – твоя неделя!»
В принципе, ничего стр.ашного не произошло: и почему бы не приютить на месяц дальнюю родственницу? Ведь люди должны помогать друг другу.
Дочери решила пока ничего не говорить: она бы это не одобрила. Что характерно. И баба Аня стала посильно помогать Марине устраивать свою жизнь.
Особых средств у пожилой женщины не было: какие средства в этом «возрасте дожития»! Поэтому она делала, что могла: готовила нехитрую еду – «племянница» давала небольшую сумму на продукты — и старалась Марине не мешать.
Спали в одной комнате: баба Аня – на старой кровати с металлическими шишечками, снова вошедшей в моду, а Марина – на диване.
Уборкой квартиры гостью и остальным женщина не напрягала: помыла за собой чашку – и ладно. К тому же, пожилым людям полезно двигаться.
Днем занимались, кто чем: Анна Матвеевна возилась «по хозяйству», Марина искала работу, шарясь в интернете и бегая по собеседованиям. Но, оказалось, что без регистрации на хорошую работу не устроиться.
«Устройся, хотя бы, на плохую!» – неприязненно думала пожилая дама, которая, несмотря на привлекательную и хорошо сохранившуюся внешность, не гнушалась никакой работой: что за спесь, коли нечего есть!
Но племянница, видимо, так не считала: современной молодежи нужно было все и сразу. Шло время, месяц пребывания в столице подходил к концу, а «воз был и ныне там».
Анна Матвеевна попробовала выяснить, какое же у девушки образование. Но та очень ловко уходила от ответа, называя ее «тетей Анечкой» и сворачивая разговор на другое.
Эта «тетя Анечка», почему-то, выводила пожилую женщину из себя. А еще ей очень не нравились глаза новоявленной племянницы: они не смотрели при разговоре на собеседника, а бегали туда-сюда. А глаза, как известно, являются зеркалом души: видимо, душа у Марины была не очень.
Опытный профайлер раскусил бы всю эту канитель в два счета. Но Анна Матвеевна раньше преподавала русский и литературу – отсюда уйма пословиц в ее лексиконе – и в мимике и жестах ничего не смыслила.
А потом Марина попросила тетю прописать ее у себя в квартире:
— Появилось место, куда меня берут. Дело за малым! Вы же поможете мне, тетя Анечка? Мне можно временно – я потом съеду!
Анна Матвеевна сразу не ответила, потому что все это ей не понравилось. Точнее, не нашлась, что ответить: резко отказать – язык не повернулся, да и жалко было провинциальную д***у. А сразу соглашаться было глу.по.
Но Марина не отставала:
— Тетя Анечка, ну, пожалуйста!
И Анна Матвеевна начала потихоньку поддаваться: капля камень до̀лбит.
И даже уже назначила приблизительную дату этого долгожданного события: вот закончит свой «дневной стационар» и тогда пропишет – короче, как только, так сразу.
Да, пожилой женщине неожиданно предложили воспользоваться так называемым «дневным стационаром»: ходить днем на медицинские процедуры — все, как в обычной больнице – но ночевать возвращаться домой.
Причем, совершенно бесплатно. И это было щедрым подарком судьбы: пенсионеры в курсе.
И Анна Матвеевна согласилась: здоровье поправить никогда не помешает. К тому же, у нее появилась еще одна веская причина посещать процедуры: на нее кое-кто там обратил внимание. И это после длительного вдовства!
В дневном стационаре она постоянно ловила на себе взгляды очень симпатичного пожилого, но крепкого мужчины: у них совпадало время посещения. И они даже уже несколько раз пообщались.
Иван Петрович оказался отставным военным, вдовцом и очень интересным собеседником.
И дама начала испытывать давно забытое и очень приятное чувство предвкушения чего-то очень хорошего и светлого, что обязательно должно произойти.
Ведь все знают, что кануны (а это ее настроение можно было причислить к канунам) иногда лучше самого праздника.
Это – и приятное замирание сердца. И ожидание быстро брошенного в ее сторону взгляда. И, даже, удачный выбор нехитрого наряда для «выхода в свет»: в пожилом возрасте этого совершенно достаточно для того, чтобы прийти в хорошее расположение духа.
В один день процедуры неожиданно закончились пораньше. Обычно они с Иваном Петровичем шли пешком до ближайшего метро, но сегодня он убежал домой – к нему должен был прийти мастер чинить старенький компьютер.
Анна Матвеевна тихо открыла дверь (в это время Марина обычно спала после обеда) и вошла в квартиру. Свет в прихожей не горел, и ее приход остался незамеченным.
— Да успокойся ты, сказано — я контролирую ситуацию, — донесся до нее голос Марины. – Она уже почти согласилась! Осталось немного поднажать: пропишет, как пить дать!
А потом я рожу, и квартирка будет наша! Так что, давай, поторопись, будущий папочка: нам с тобой еще ребеночка делать! Когда приедешь, Сашок?
У пожилой женщины потемнело в глазах. Сразу пришла в голову мысль: заорать и выгнать приживалку. Но кто знает, как поведет себя эта особа, оказавшаяся очень наглой?
Поэтому, она заставила себя собраться с силами и вышла из квартиры, тихо притворив за собой дверь. Постояла немного в прохладном подъезде, а потом спустилась во двор и, стараясь, чтобы ее не было видно из окон, села на лавочку.
Сомнений не было: речь шла о ней. И о ее квартире: других вариантов у Марины просто не было.
Вот ко.., — грустно подумала о себе женщина. – когда же ты научишься думать своей головой, а не идти у всех на поводу? Отказала бы тогда Людке, была бы сейчас в шоколаде.
Возникли два основных русских вопроса: кто виноват и что делать?
На первый ответ был найден: нужно было писать жалобу на саму себя. Оставался второй.
И тут пожилой женщине в голову пришло неожиданное решение: кавалер же оставил ей номер своего телефона! Вот к нему и решила обратиться за советом Анна Матвеевна.
Иван Петрович обрадовался звонку приглянувшейся ему дамы и сразу ринулся ей помогать.
У него, в отличие от бабы Ани, был дома компьютер, которым он неплохо владел. К тому же, именно сейчас его чинили. А в интернете всегда можно найти много интересного.
Для начала он расспросил женщину о племяннице: кто, что, откуда – максимум подробностей.
К счастью, Анна Матвеевна изучила паспорт Марины: да, совершенно случайно! Да, так получилось! И этим нужно было обязательно воспользоваться: ведь глу.по быть у воды и не напиться!
«Бравый военный» пообещал, что все устроит к завтрашнему дню (назавтра был выходной) и предложил встретиться в кафе:
— Приглашаю – чай-кофе за мой счет.
И пожилая женщина согласилась.
Оказалось, что Марина к даме его сердца имеет весьма отдаленное отношение: практически чужой человек.
Как так? А очень даже просто! Поэтому уже только за это ее нужно было гнать поганой метлой.
А если присовокупить к вышеозначенному все ей сказанные слова, то становится понятным, что делать это нужно было незамедлительно.
В контакте с Мариной был замечен некий Александр, оказавшийся ее бывшим мужем, с которым женщина развелась непосредственно перед отъездом.
Видимо, фиктивно: судя по ласковым эпитетам, которыми обменивалась парочка.
Тут умный Иван Петрович сказал, что у него возник некоторый план, попросил ничему не удивляться и немного ему подыграть. И они вместе пошли домой к Анне Матвеевне, по дороге захватив несколько пирожных.
— Здравствуйте! – широко улыбающийся седовласый полковник в отставке шагнул в прихожую. — А вы – племянница Анюты? Она мне о Вас рассказывала!
— Ну, да, — неуверенно ответила вышедшая в прихожую Марина, не знающая, чего ожидать от этого крепкого улыбающегося пожилого дядьки, которого эта зачем-то притащила домой.
— А мы принесли пирожных! – не переставая улыбаться, провозгласил мужчина. – По чашечке чайку?
Устроились на кухне.
Разговор не клеился. Говорливость «племянницы» куда-то улетучилась. Говорил, практически, один умный Петрович.
— Вот я и познакомился с родственницей своей невесты! – мужчина с нежностью посмотрел на Анну Матвеевну и накрыл ее руку своей.
Марина поперхнулась.
Баба Аня кашлянула и постаралась сохранить невозмутимый вид.
— Да, — продолжил улыбающийся жених, — Анечка сегодня согласилась выйти за меня замуж. Вдвоем-то веселее! И мы решили объединить наши усилия. У меня большая пенсия плюс небольшая подработка, у нее жилье. В сумме получается здоровая советская ячейка общества, как говорили при нашем любимом социализме.
Обе женщины во все глаза смотрели на Ивана Петровича. У Марины рушились все планы, а у бабы Ани, вроде, наоборот – чем черт не шутит…
— Поэтому, — продолжил полковник, — я хочу прояснить ситуацию. Хотелось бы завтра уже переехать к любимой – чего тянуть?! Да и она не против.
А Вы, я слышал, планировали в скором времени съехать? Вот я и попрошу Вас не откладывать. Втроем в однушке нам будет неудобно. Телефон риэлтора я Вам дам: сегодня и заселитесь. А вещи мы вам собрать поможем. Ну, что, по рукам? – и он ласково посмотрел на Марину.
Та встала и молча вышла из кухни: да и что тут скажешь братец ты мой? Ей стало ясно, что ловить здесь больше нечего.
Через пятнадцать минут, не попрощавшись, молодая женщина ушла в неизвестном направлении.
А всегда тихая и выдержанная баба Аня позвонила сестре и неожиданно жестко высказала все, что она о ней думает. Ведь это с подачи Люды она пустила в дом невесть кого!
А все уже ненужные номера телефонов были заблокированы. Как говорится, нет родни, и это не родня. И присутствие Ивана Петровича нисколько женщину не смутило.
А потом они продолжили пить чай с пирожными, которые оказались очень вкусными. И тогда «бравый военный» уже непосредственно ей сделал «непристойное предложение»: объединить в одно целое…
Нет-нет: квартира у кавалера была своя! Он предложил соединить их одинокие судьбы и сердца, официально зарегистрировав брак.
И Анна Матвеевна неожиданно для себя согласилась: а почему бы и нет?
Ведь на свете счастья нет, а есть покой и воля – если верить классику. А жизнь с «настоящим полковником» обещала именно это.
И от такого предложения не отказалась бы ни одна женщина: даже уже ставшая бабушкой. Согласны?