Она вышла из метро и пошла в сторону самой зеленой части города. Быстро шагая, закидывая за спину висящий шарф, она подходила к главным воротам центрального парка с легким волнением внутри.
Они не виделись несколько месяцев, при этом не переставали общаться в сети. Катя дошла до фонтана и стала смотреть по сторонам. Подруги нигде не было. Она снова взглянула на часы, было 15:05. “Ну да ладно, не критично, не все пунктуальны как я”, — подумала она.
Катя уставилась на фонтан: вода блестела мелким серебром в лучах осеннего солнца, гипнотически влияя на ход мыслей и невольно расслабляя её. Разбегающиеся по водной глади круги успокаивали и заставляли время течь медленнее и даже замереть в ожидании.
— Катя?
— Соня? — встрепенулась Катя от неожиданности и радостно посмотрела на подругу.
— Как давно мы с тобой не виделись! — подруги тепло обнялись, обеих переполняла радость.
— Я уже начала волноваться, что с тобой что-то случилось.
— Я опоздала всего на пару минут, — игриво ответила Софья. — Ну что, куда пойдём? Погода сегодня просто отличная!
— Давай пройдемся, я покажу тебе такие места, которые ты даже захочешь нарисовать. Ты вообще надолго приехала?
— Не совсем, Кать, — Соня стала серьезнее, — надо успеть сделать несколько дел за короткий промежуток. Дома намечено несколько встреч уже на эти выходные, поэтому, увы, долго не пробуду. Но с тобой не могла не увидеться. — На лице подруги снова заиграла улыбка.
— Спасибо, что вообще обо мне вспомнила, — засмеялась Катя в ответ.
— Неужели ты думала, что я буду в твоем городе и мы не увидимся?! — по-детски возмутилась Соня.
— Ладно, ладно, — Катя развела руками. — Пошли уже, всё равно покажу тебе местные красоты. Будет что вспомнить о встрече. — Обе направились прямо от фонтана, углубляясь в парк.
Подруги дошли до небольшого пруда в центре парка и остановились, чтобы полюбоваться видами природы. На пруду всё еще плавали утки, будто и не собирались никуда улетать.
— Катя…
— Да, Сонь? — с ноткой тревоги сказала Катя, повернувшись к собеседнице и ожидая продолжения.
— Мне нужен твой совет. Если честно, возникла одна трудная ситуация, и я пока не вижу выхода из неё. А ты у нас всегда зришь в корень.
— Внимательно тебя слушаю.
— Последние несколько недель происходит что-то непонятное в моей жизни. Казалось бы, всё как обычно: я не посещала новых мест, не знакомилась с новыми людьми, не начинала новые проекты и работаю над заказами проверенных клиентов. Но… У меня постоянное ощущение, что мне дышит кто-то в затылок. Я почему и приехала сюда, чтобы сменить обстановку, потому что уже ощущение, что я начинаю сходить с ума.
— Может ты просто устала? Ты же работаешь на износ.
— Это лишь потому, что мне нравится, чем я занимаюсь. Да и заказов реально много, нынче это модно иметь свой портрет, висящий над камином в доме. Нет, Кать, это не усталость. Я чувствую, что что-то происходит. Да к тому же …
— Мммм? — вопросительно посмотрела на нее Катя.
— У меня кто-то был в квартире в мое отсутствие. И это не маразм. У меня может и творческий хаос в мастерской, но там всё лежит на своём месте для меня. И свои картины я ставлю педантично ровно. Но там будто кто-то что-то искал.
— В полицию обращалась?
— И что я им скажу? Картины стоят не ровно и эскизы были не на столе, где я их оставила, а на диване? Нет. Надо самой разобраться для начала. Иии… Я всё же надеюсь на твою помощь, хоть и неловко мне втягивать тебя в такую историю, — будто бы извиняясь, произнесла Соня.
— Хоть и говорят, что мы, журналисты, сродни сыщикам, но для начала дай хоть знать куда копать. Что-то явно произошло. Ты должна вспомнить какие события были до начала всей этой “мистики”.
Девушки пошли дальше по витиеватым тропинкам парка. Соня старалась рассказать всё как можно подробнее, Катя только и делала, что задумчиво кивала головой, иногда задавая вопросы.
***
Солнце уже скрывалось за горизонтом. Небо было исчерчено последними ярко-оранжевыми линиями заката. Воздух становился прохладнее. Катя, расставшись с Софьей, не спеша направилась домой, по пути раздумывая об услышанном.
После того, как подруга более-менее подробно рассказала о последнем месяце своей жизни, ее слова и мысли в голове Кати, словно шестеренки, вращались и подстраивались друг под друга, выстраиваясь в сложный часовой механизм. Часто, опираясь на детали, Катя выстраивала подробную картину происходящего, плюс умение это ясно и красиво преподнести играли не малую роль в её карьере.
Она верила Соне. Художники имеют тонкое эмоциональное восприятия этого мира, но Соня при этом всегда оставалась реалистом. Она не стала бы говорить, да еще и вслух, если бы реально что-то не происходило. Но что конкретно произошло, дав толчок последующим событиям, так пугавшим её — пока остаётся загадкой.
Зайдя домой, она сняла пальто, выдохнула снимая туфли на каблуках. Пройдя на кухню, налила стакан воды, не прекращая думать о подруге. Фактов было немного, но интуиция говорила, что оставлять это дело нельзя. Ситуация глубже чем кажется изначально.
Катя набрала номер давнего приятеля, тоже журналиста, только из Питера, где жила Соня.
— Катюх, я думал, ты про меня напрочь забыла, — раздался весёлый бас в трубке.
— Да как же тебя можно забыть, Миш, — располагающе весёлым тоном произнесла Катя.
— Чем обязан? Я так думаю, ты не просто так мне позвонила?
— Верно чувствуешь, и как всегда по делу, — не переставая улыбаться, сказала Катя.
— Ну так я слушаю, — уже более серьёзно произнёс Михаил.
— Миш… На самом деле сама не знаю, почему тебя набрала, ты же у нас ведёшь криминальную хронику, а у меня вопрос совсем не по криминалу. Хотя … — после некой паузы она неуверенно произнесла, — У вас там в Питере всё спокойно в плане художников?
— Да вроде как да. У нас неспокойно в плане внезапных смертей любителей этих самых художников, а точнее их картин…
— А вот с этого места хотелось бы поподробнее — заинтересованно оборвала собеседника Катя.
— Да тут всё сложно и непонятно, и вообще мутная история, на самом-то деле. Следствие только ведётся. Ни свидетелей, ни подозреваемых. Прослеживается лишь то, что люди состоятельные и любят живопись. Их дома просто напичканы как старинными произведениями искусства, так и современными. И заключение патологоанатома одно — сердечная недостаточность. Никакой насильственной смерти. Но думаю, дело сенсационное будет. Я тоже подключил свои каналы, но пока тихо.
— А ты можешь мне прислать список тех, кто именно умер? — спросила Катя.
— Кать, — с улыбкой произнес он. — Открой мою колонку и всё сама увидишь: и кто, и когда, и при каких обстоятельствах, — немного поразмыслив он добавил, — а тебе самой зачем это? Ты же ни искусством, ни криминалом не увлекаешься.
— Меня попросили помочь. И у меня … чуйка, понимаешь? — чуть ли не шёпотом произнесла она последние слова.
— Ну да, ну да… Интуиция в нашем деле великая вещь. Пообещай только, если вдруг что узнаешь по этому делу, мне сообщишь первому.
— Обязательно! Но надеюсь всё же, что моё дело мимо криминала. Спасибо за инфу.
— Обращайся, — уже с улыбкой проговорил Миша.
После разговора Катя прошла в спальню и открыла ноутбук: “Надо бы узнать, кто умер и сравнить со списком клиентов Сони. Хорошо, что не забыла о нем попросить”. Через несколько минут она уже читала все статьи Михаила по каждому случаю смерти. Список был небольшим и постепенно вычеркивая очередное имя в списке Сони, Катя будто с облегчением выдыхала. Последнее имя осталось не зачёркнутым. Именно про него была последняя статья коллеги. “Владимир Пугачёв начал коллекционировать искусство в 1960-х годах. Ему удалось сохранить и Малевича, и Кандинского, и Шагала …”, — начала читать Екатерина. Дочитав до конца статьи, она взяла мобильный и оставила Соне голосовое, с просьбой рассказать о Пугачёве всё, что та о нем помнит.
После напряженных раздумий и утомительной мыслительной работы, Катя наконец-то облегченно выдохнула и подошла к окну. Стоило только открыть его, как прохладный воздух резко ворвался внутрь, наполняя комнату вечерней свежестью мегаполиса.
Грудь девушки поднималась и опускалась в такт успокоившемуся дыханию, пока та отречено смотрела на тёмные улицы, местами освещённые лучами фонарей и машин, на прохожих, скорее всего спешащих поскорее добраться домой.
Такая отрешенность продолжалась несколько минут, пока уставшие, но всё же не утратившие профессиональной остроты, глаза девушки не заметили кое-что необычное.
В один момент её взгляд остановился на силуэте человека, который находился в большей степени в темноте, чем в свете фонаря. “Да мало ли кто там стоит и по какой причине? Может, ждет кого-нибудь…”, — ответила сама на свой вопрос Катя, поначалу не придавая объекту особого значения.
Он стоял неподвижно, и Катя заметила, что человек, мужчина, обращен к ней лицом. Он не вышагивал на месте, не смотрел в телефон, как это делали сотни людей вокруг, даже на бегу. Чем больше она вглядывалась, тем больше понимала, что он смотрит не просто в ее сторону, а прямо на её окна, на неё. “Да это бред! Я просто устала…”, — подумала она и отошла от окна. Через минуту она украдкой посмотрела на место, где стоял до этого незнакомец — его будто никогда там и не было. “Ну вот, всего лишь воображение разыгралось. Явно не по мою душу.”, — с облегчением подумав, она пошла на кухню. “Пора приготовить ужин и лечь пораньше”, — решила Катя, и в ту же секунду ощутила, как её накрыла усталость после такого насыщенного событиями дня.
***
Соня сидела в своей мастерской, медленно потягивая ароматный кофе. Лучи утреннего солнца постепенно проникали в комнату, освещая её содержимое. Взгляд девушки был прикован к портрету, стоящему напротив неё. Это была её последняя оконченная работа. С холста на неё смотрел Владимир Пугачёв.
Вернувшись на днях домой, Соня уже не переживала, что там будет погром, будто что-то искали. Уезжая, она отдала ключи своему коллеге по творчеству, который не только присмотрел за её жилищем, но и поставил пару камер видеонаблюдения. Хорошо, когда друзья талантливы во всём и могут помочь в разных вопросах.
После разговора с Катей о Пугачёве Соня всё силилась понять, точно ли дело в этом человеке и его портрете. Она уже понимала, что все события начали происходить после того, как умер Пугачёв и, как вариант, в её мастерской могли искать именно его портрет. К тому же это единственный портрет клиента, который она не отдала по окончанию работы — попросту не успела, а родственникам было не до этого, уж слишком они были шокированы его скоропостижной кончиной.
“Что же такое случилось с Вами, Владимир Никифорович?”, — непроизвольно спросила себя художница, глядя в глубоко посаженные глаза, замершие в моменте.
С портрета на неё, будто задаваясь тем же вопросом, смотрел солидный мужчина лет шестидесяти, известный в узких кругах коллекционер живописи, и не только. Он сидел в кожаном кресле у письменного стола, на котором были разложены разные бумаги.
Мужчина, как и подобает истинному аристократу, хотел, чтобы всё выглядело благородно, но естественно, в рабочей обстановке, и без излишнего пафоса. Она скользила взглядом по портрету и будто вновь видела всё это вживую: вот старинные издания стоят в книжном шкафу на заднем фоне; на стене висит картина Кандинского; недалеко от кресла, на полке, стоит статуэтка то ли XV, то ли XVI века, на котором изображена придворная дама. Единственным, что немного выбивалось из всего этого довольно сдержанного образа — одна небольшая, но яркая деталь, вещь редкая и очень дорогая, которую Владимир Пугачев хранил за семью печатями, но захотел быть изображенным именно с ней. Как он тогда говорил: “Всё перейдет моим детям и внукам, так пусть и я на память буду изображён с самой ценной вещью в моей коллекции … О которой, кстати, мало кто знает. Будет своего рода сюрприз моим наследникам” — и он довольно улыбнулся при этих словах.
Соня оторвалась от портрета и взяла телефон.
— Кать, привет. Не занята? У меня к тебе важный вопрос, на который ты возможно знаешь ответ. В домах погибших любителей живописи ничего не пропадало? Может есть какая-то информация?
— Соооонь … Блин … Ты на часы смотрела? — сонно отозвалась Катя, но потом будто до конца осмыслив вопросы подруги сказала чуть бодрее. — Нет, такой информации не было. Хотя не факт, что этого не было. Полиция не охотно-то делится фактами по раскрытию дел.
— Я тут просто смотрю на портрет Пугачёва и меня посетила бредовая догадка.
— Надеюсь не опасная для жизни. И что за мысль?
В квартире Сони раздался стук в дверь. Она вздрогнула от неожиданности. Кто мог прийти, да ещё в такую рань? Наверное, Илья, он иногда может являться в любое время, когда у него хандра и нет вдохновения.
— Кать, подожди секунду, наверное, Илья пришёл, сейчас ему дверь открою. — Катя слышала, как проворачивается замок и открывается входная дверь… а дальше глухой грохот, будто что-то упало на пол.
— Сонь, что там такое?!! — нервно прокричала в трубку Катя.
Там, на другом конце, воцарилась обреченная тишина. Затем последовали одинокие тревожные гудки. Катя набрала номер — снова гудки. Она набирала и набирала номер Сони, но ответа не было. “Абонент временно недоступен”, — прозвучал резкий и холодный голос после очередной попытки.
Сердце начинало в бешеном ритме гонять кровь, сон, как рукой, сняло окончательно. Скинув одеяло одной ногой, Катя резко подскочила к ноутбуку, параллельно продолжая попытки дозвониться до Сони. Зайдя на её страницу ВКонтакте, она нашла у неё в друзьях Илью и начала набирать его номер, который по удачному стечению обстоятельств оказался указан в его данных. Спустя несколько гудков подняли трубку:
— Илья, ты у Сони? — без излишних прелюдий начала Катя.
— Это вообще кто?? — сонным голосом пробормотал он, стараясь хоть немного вникнуть в суть вопроса.
— Подруга Сони. Ты сейчас у неё? — старалась уже спокойнее спрашивать она, но волнение внутри только нарастало.
— Где? Я вообще сплю. Позвони ей на мобильный! — резко ответил собеседник, стараясь побыстрее закончить разговор.
— В том то и дело, что я с ней разговаривала, но потом ей постучали в дверь. Она пошла её открывать, думая, что это ты, а потом всё — связь прервалась и … и больше она не берёт трубку…, — протараторила Катя на одном дыхании, стараясь не сбиться с мыслей.
— Странно как-то всё… Я ей на днях подключал камеры в квартире. Сейчас онлайн зайду и посмотрю, что там происходит, если не дозвонюсь, — уже с интересом добавил Илья.
— Может ты к ней сейчас, вот прямо сейчас съездишь? Илья, прошу тебя! — настойчиво не унималась девушка.
— Да я сейчас уже подключаюсь к камере, так быстрее будет, — наступила небольшая пауза, и снова зазвучал голос Ильи, от чего у Кати сердце ухнуло куда-то вниз. — Твою ж мать!!!
— Что там?!!
— Я перезвоню. — Звонок был окончен.
Катя в отчаянии села на пол, поджала под себя ноги и дрожащими пальцами снова и снова набирала номер Софьи. Ответа так и не последовало…
Самые страшные версии происходящего, одна за другой, всплывали в голове девушки, напряжение било прямо в виски и единственное, что могло хоть как-то помочь — это ответный звонок, который предательски всё не поступал…
***
Когда Илья добрался до квартиры Сони, полиция и скорая уже были там. Девушка пришла в себя, но от помощи врачей не отказалась. На лбу с левой стороны у неё красовалась огромная ссадина. Когда она увидела Илью, то невольно расплакалась.
— Сонь, я уже думал о самом ужасном, когда увидел тебя, лежащую в коридоре, — встревоженно проговорил Илья.
— Я сама очень испугалась, а потом ничего не помню после удара, — всхлипывая пояснила она.
— Кхм… — друзей прервал чей-то намёк, — Молодой человек, может Вы и нам поможете прояснить некоторые детали событий? Кто Вы? Как Вы вообще узнали о том, что тут произошло?! — к Илье обратился один из сотрудников полиции.
— Да, конечно. Мне позвонила подруга Сони, сказала, что разговаривала с ней по телефону, потом к Соне кто-то пришёл и всё, связь оборвалась. Я не так давно установил в квартире камеры, потому что Соня не раз замечала, что кто-то её преследует и возможно бывал здесь в ее отсутствие. Я не особо в это поверил, но хорошо, что в итоге их поставил. Собственно, по камерам я и увидел, что Соня лежит на полу, а какой-то мужик в черном забирает у неё картину из мастерской. Ну вот в принципе и всё. Сам помчался к ней, на ходу вызывая вас и скорую.
Полицейский записал показания и попросил в ближайшее время передать видеозапись с камер.
— А что было изображено на картине? — спросил он у Сони.
— Владимир Пугачёв …
Полицейский оторвал взгляд от своих записей:
— Тот самый?
— Да, — ответила Соня, — и я хотела бы поговорить со следователем по его делу, раз это зашло так далеко.
Полицейский кивнул и написал ей номер отдела, который занимался данным расследованием.
Соня отказалась от госпитализации, а Илья, когда спустя время выпроводил всех — и врачей, и полицию, вспомнил, что он же обещал перезвонить Кате.
***
Сквозь серые облака пробивались лучи солнца. Порывы ветра, то несли осенние листья вдоль улиц, то затихали будто их вообще и не было. В воздухе пахло свежестью, листвой и влагой. “Питер — один из прекраснейших городов в любую погоду” — подумала Катя, глядя в окно, и обхватила обеими ладошками горячую чашку чая.
— Я рад тебя видеть. Правда. Хоть нашёлся повод увидеться, — сказал Миша, сидевший напротив неё.
Катя улыбнулась:
— И встретились, и в Питере давно не была, и считай помогли полиции с непростым делом.
— Я всё же не понял, почему преступник наведался к твоей подруге. Что ему было нужно? — серьёзнее спросил Миша.
— Всё дело было в портрете. Соня изобразила Пугачёва с одной очень дорогой реликвией — приколотым к груди Пугачёва бриллиантовым знаком Святого апостола Андрея Первозванного. Именно из-за него убили владельца, так как украли. Родственники эту вещь, даже не подозревая о её наличии, естественно, не стали бы разыскивать. А портрет Сони, как и она сама, могли навести на этот вопрос — что же это за орден и где он сейчас? Заодно и не было бы причин подозревать, что Пугачёв умер не своей смертью, ведь ему вкололи большую дозу его же лекарства от аритмии, что вызвало острую сердечную недостаточность, — пояснила она. — Показания Сони смогли на многое пролить свет в этом деле.
— И кто же это всё сделал? Я так понимаю, этот человек не ограничился одним лишь Пугачёвым, — сказал Миша.
— Я тебе по-дружески скажу, — заулыбалась девушка, — Это был один местный антиквар, который был вхож во все дома потерпевших.
— Неужели не боялся, что его вычислят, найдут? — дальше интересовался Миша.
— Так уж вышло, что у каждого потерпевшего было то, что он не особо любил показывать остальным. Но иногда желание похвастаться своей “прелестью” перед ценителями таких вещей всё же брало верх. Вот у Пугачёва — не скажи он Соне про этот орден и не надев его для позирования, никто бы и не знал, что он есть. И наш черный антиквар знал о таких вещах. Оставалось только их украсть и убрать свидетелей, при необходимости.
— Тогда последний вопрос — откуда этот антиквар узнал, что на портрете был изображён этот орден? Я так понимаю ему надо было избавиться от любого упоминания о нём, в частности от портрета, что он и сделал. У тебя ещё подруга молодец, вспомнила такую деталь и всё сопоставила. При этом осталась жива, — констатировал он.
— А вот тут уже не знаю. Следователь не поделился с нами фактами. Остаётся догадываться, что сам Владимир Пугачёв мог обмолвиться ему лично. Кроме Сони и заказчика никто портрета не видел вживую.
— Немного даже жаль, что так всё банально вышло, — с лёгким разочарованием сказал Миша.
— Ты ведёшь криминальную хронику, Миш, — с неким лёгким упрёком ответила Катя, — тебе ли не знать, что и за меньшее убивают. Увы, людская жадность не знает границ.
Оба молча посмотрели в окно. А за окном суетливо по своим делам шагали люди, ветер всё также гонял листву и лучи солнца в очередной раз пытались пробиться сквозь толщу серых питерских облаков.
Автор: Ольга Ин